То, что тыква, как и любое другое живое существо, обладает острыми зубами, знает даже наш редакционный мопс Клемм. Поэтому каждому мало-мальски образованному читателю понятно, что по прошествии определенного времени, в полном соответствии со всеми учебниками и сказками, настанет пора к замене молочных зубов на более прочные, в том числе, на зубы мудрости. Примером такого положения дел служат пять северогерманских тыкв, которые своим альбомом “Keeper Of The Seven Keys part I” прошли период созревания и очутились в ганноверской Horus Sound Studio уже без молочных зубов. Мы внимательно наблюдали там за тремя тыквоголовыми, которых принято величать Михаэлем Вайкатом, Каем Хансеном и Михаэлем Киске. Результаты нашего наблюдения мы описали в формате «вопрос-ответ».

Начнем мы наше интервью со взгляда в недалекое прошлое: в каких странах “Keeper Of The Seven Keys part I” пользовался наибольшей популярностью?

Кай Хансен (КХ): Во-первых, разумеется, в Германии, затем в Японии и Америке. В Германии мы получили наш первый золотой диск, продав 250000 экземпляров альбома. Цифры продаж по всему миру должны были достигнуть полмиллиона пластинок. В Японии продажи превысили число продаж первого альбома Iron Maiden, а наши концерты посетили больше зрителей, чем во время первого японского турне Maiden! Всего мы сыграли там 4 шоу, примерно по 3000 зрителей на каждом. Я думаю, это были лучшие концерты в нашей истории!

Михаэль Вайкат (МВ): Отношение японцев к нам было совершенно другим, нежели в Европе, нас слушали так, будто бы оркестр на сцене исполнял классику. Японцы проявили к нам огромное уважение, чего мы никогда не испытывали прежде, к тому же они действительно здорово нас поддерживали, и такое отношение нам очень запало в душу.

Тем временем вы успели подготовить “Keeper Of The Seven Keys part II” и планируете выпустить макси-сингл. Оба релиза скоро появятся на рынке.

КХ: Из тех вещей, которые были готовы к моменту выхода “Keeper Of The Seven Keys part I”, были ‘You Always Walk Alone’, ‘Rise And Fall’, ‘We Got The Right’ и ‘Keeper Of The Seven Keys’. Разумеется, в первую очередь мы доработали эти песни.

Радуетесь ли вы тому, что в итоге не стали выпускать двойной альбом, как планировали это ранее?

Михаэль Киске (МК): Да, действительно, два одинарных релиза в любом случае лучше. Думаю, сейчас все произошло по-другому, но старые песни сейчас кажутся более зрелыми. Кто знает, возможно когда-то будет выпущен двойной альбом, и к тому времени мы достигнем своей наивысшей фазы креативности, чтобы писать песни подобно конвейеру.

МВ: Проблема в том, что песни получились слишком хорошими, чтобы отложить их в ящик. Если какой-либо из гитарных риффов не устраивает нас на 100%, мы не работаем над ним дальше. Весь материал, который мы сочиняем, должен быть достоин того, чтобы его записать.

Здесь я с вами не соглашусь. Когда я впервые прослушал промо-запись первого EP с новым материалом, мне показалось, что ‘Livin’ Ain’t No Crime’ является очень коммерческим треком, сделанным специально для выхода сингла, а ‘Savage’, в свою очередь, становится своеобразным извинением за подобную коммерциализацию…

МК: Не, это совсем не так. Обе песни вообще-то являются самыми нетипичными для нас вещами из всей сессии к записи альбома. Когда я писал ‘Savage’, мне захотелось сделать что-то в духе Anthrax, поэтому она так звучит. Это скорее шуточная песня, настоящий трэш-метал, не стоит ее воспринимать серьезно. Да и ‘Livin’ Ain’t No Crime’ тоже – мы совсем не собираемся делать из нее хит-сингл, тем более, что руководству нашего лейбла она вообще не очень по душе…

У вас остался какой-либо материал, который вы намереваетесь выпустить позднее?

МВ: Да, например, ‘Don’t Run For Cover’, которая выйдет на втором сингле. Кроме того, мы переиграли ‘How Many Tears’, а на CD-версии нового сингла выйдет перезаписанная нами заново ‘Victim Of Fate’. Кроме того, я записал инструментал наподобие ‘Follow The Sign’ Кая, этой вещи уже пару лет. Возможно, мы запишем кавер-версию Uriah Heep ‘Return To Fantasy’ или ‘Look At Yourself’ (обе кавер-версии позднее были записаны и выпущены Gamma Ray – прим. kindman), у нас много идей.

Вернемся к новому альбому: каковы самые существенные отличия этой пластинки от предыдущей?

МК: Мы добавили хоровых распевов, таких, под которые хочется напевать, раскачивая головой, и мы очень серьезно над этим поработали. Пластика в целом звучит более креативно, охватывает более широкий спектр и, для меня лично, имеет более тяжелый звук. Но каждая песня имеет разное звучание.

При первом прослушивании мне понравилось то, что заметно улучшилась работа ритм-секции, а вокал явно выдвинут вперед.

МК: Именно так, Маркус и Инго просто превзошли сами себя, думаю, они удивят многих в этот раз. Что касается вокал, здесь дело в моей манере пения. Прежде я использовал одну единственную технику исполнения, но во время тура мне удалось выработать еще один способ пения. Теперь я чувствую себя уверенней, и могу применять несколько вариантов для исполнения новых песен. Я думаю, мой голос сейчас используется лучше сам по себе, поэтому он и выходит на первый план.

Мне также понравилось, что вы используете гораздо меньше вибрато, чем на вашей предыдущей пластинке. Полагаю, это несколько усложнило вам работу, поскольку проще играть с вибрато.

МК: Да это так, с вибрато звук получается лучше. Но мы здесь отклонились от общепринятых норм, и попробовали изменить технику там, где это возможно. С вибрато нужно быть осторожнее, поскольку это довольно быстро начинает действовать на нервы. Однако, я старался смешивать разные техники игры, надеюсь, это понравится всем.

Также вы заметно изменили тематику текстов, по сравнению со своими ранними работами. От чего пришлось отказаться?

КХ (смеется): Вообще ото всего. В наших новых песнях все тексты абсолютно другие.

МК: Смысл некоторых песен пришлось изменить, особенно это касается наших с Каем треков. У нас с ним одинаковое понимание многих вещей, хотя мы и выражаемся по-разному. Основной призыв следующий: не надо загонять себя в рамки и молчать, например, об этом мы говорим в песнях ‘We Got The Right’ или ‘Livin’ Ain’t No Crime’.

МВ: Здесь еще дело в меланхолии. На “Walls Of Jericho” у меня было довольно много материала в этом ключе, критического и невеселого. Мне захотелось отойти от этой тематики и сделать что-то в шутливом ключе – так родились ‘Rise And Fall’ и ‘Dr. Stein’. Мне бы не хотелось, чтобы люди упрекали меня в том, что в группе я являюсь каким-то «белым клоуном», я могу затрагивать в своих текстах разные темы, и все, что должно было быть высказано, уже сказано. Эта пластинка содержит в себе гораздо больше позитива, чем негатива.

После выпуска последнего альбома вы объездили практически весь мир. Где для вас было важнее всего выступить?

МК: Очень важна была Япония и, разумеется, Америка, поскольку нам пришлось преодолевать довольно много трудностей. Мы играли и в больших залах, и в малюсеньких клубах, размер которых не превышает размер ударной установки Инго. Нам действительно пришлось постараться, поскольку зачастую мы вынуждены были выступать перед критически настроенной публикой, но нам удалось с этим справиться.

Вы остались не слишком довольны статьей об этом туре, вышедшей в Metal Hammer…

МК: Наш американский друг, написавший этот материал, должен был бы посмотреть побольше наших выступлений, перед тем, как давать им оценку. В тот день в Голливуде у нас были громадные проблемы с аппаратурой, но после двух месяцев пребывания в США мы были готовы ко всему, в том числе и к «важной» калифорнийской публике. Но описанные в статье события на самом деле происходили несколько по-другому, и хотя мы всегда готовы воспринять критику в свой адрес, в этот раз мы были раздражены необъективностью материала, поскольку в целом тур прошел весьма успешно.

Во время немецкого тура с Overkill вам приходилось все время соревноваться. Сначала, по сравнению с нью-йоркцами, на мой взгляд, вы выглядели довольно посредственно. Не приходила ли вам в голову мысль, что Overkill - не самый подходящий компаньон для совместного тура?

КХ: Нет, это не было ошибкой, хотя, во многом ты прав. Overkill – абсолютно профессиональная группа, которая выкладывается на сцене полностью. Это послужило нам хорошим уроком и к концу турне мы уже чувствовали свою конкурентоспособность. Также не стоит забывать о том, что для Михи это был первый серьезный тур, и я считаю, он вполне удался. В Америке все было еще сложнее, поскольку люди нас практически не знали. Но мы многому научились и приобрели уверенность в своих силах.

Михи, в Японии ты был выбран лучшим зарубежным вокалистом, во время своего первого турне ты уже выступил на престижнейших сценах по всему миру, в Германии являешься просто открытием года – не считаешь ли, что все произошло слишком быстро?

МК: Нет, определенно нет. Мне пришлось многому быстро научиться, поскольку, вообще-то, у меня не было много времени на раздумья, и в итоге все получилось. Я практически не получил плохих отзывов, хотя во время первых концертов мне не удавалось показать все, на что я был способен. Но как-то все удалось.

МВ: Мне кажется, это здорово, что Михи удалось сохранить светлую голову, и ему хватило разума, чтобы переварить все, что с ним произошло. Когда нам пришла в голову идея о том, чтобы пригласить Михи в группу, я уже был наслышан о его сложном характере и о том, что с ним будет непросто в группе. Но у нас сложилось другое впечатление, и именно поэтому Михи сидит сейчас здесь. Проблема в том, что многие люди обвиняют его в излишней самоуверенности, но ведь без самоуверенности в этом бизнесе делать нечего.

МК: Многое из того, что говорится за моей спиной, не имеет под собой никакого основания. Я вообще не обращаю на это внимание. Я не ощущаю себя таким уж молодым, и мне не лезут в голову всякие глупости. Все, что произошло за последний год, случилось слишком быстро, чтобы я успел о чем-то подумать. Мы вместе прошли очень серьезную школу, и теперь знаем, где мы находимся. Для меня лично подобной школой стал американский тур.

У вас там, кстати, было множество забавных приключений – расскажите о чем-нибудь подобном.

КХ: Ну, представь себе, что ты уже долгое время сидишь в туровом автобусе, который везет тебя на следующий концерт. Чем занимается Helloween? Мы, разумеется, пытаемся немного покемарить. Когда мы приезжаем в отель, не выспавшиеся, каждый, кроме Маркуса, пытается быстрее схватить свои чемоданы и попасть в номер. Маркус, как всегда, очень медлителен и остается один в холле, зная лишь о том, что он будет жить в одном номере с Вайки. Но поскольку Вайки уже давно ушел, ему приходится самому разыскивать свою комнату. Ну, ты знаешь эти американские отели – двух-трехэтажные дома, где номера на первом этаже обычно обозначены цифрами 101-120, а на втором этаже нумерация начинается с цифры 221 – полный изврат. Маркус со всей своей поклажей часами бегает по этажам, пытаясь найти этот гребаный номер, но, разумеется, все тщетно. Когда ему кажется, что он стоит перед правильной дверью, он со всей силы начинает в нее колотить, пытаясь разбудить Вайки последними словами. Слыша из-за двери речь какого-то американца, Маркус думает, что мы пытаемся его разыграть и продолжает ломиться в номер, в результате чего человек в комнате вызывает полицию. Только когда полицейский появляется у него перед носом, Маркус осознает, что он ошибся комнатой и разбудил посреди ночи какого-то незнакомого американца. Вот это типичная для Маркуса история.

МК (смеется): А еще помните историю с фотосессией в Париже? Нам всем надо было открывать крышку вентиляционного люка на стене и глядеть в нее – Маркус, разумеется, ее сломал. Он вообще ломает все, что попадается под руку – стоит ему вздумать открыть дверь, как дверная ручка останется у него в руке! Просто как персонаж из знаменитого фильма про Астерикса и Обеликса!

МВ: Я тоже кое-что вспомню. Мы были в Лос-Анджелесе и вынуждены были сидеть там в течение двух недель, чтобы потом отправиться в Японию. Конечно, всем было скучно, а я, как всегда, делил с Маркусом один номер на двоих. Как-то в туалете при сливе воды у меня сломалась ручка от унитаза, но ничего страшного не произошло, просто пришлось приподнять крышку бачка и поставить ручку на место. Приблизительно в 4 утра вернулся, как обычно, в доску пьяный Маркус, и перед тем, как он собрался посетить туалет, я попытался как можно подробнее проинструктировать его, как обращаться с унитазом. Но, к сожалению, он все сломал, включая и ручку, и сам слив бачка, и весь остальной механизм. В результате унитаз больше не работал, а ванная комната быстро наполнилась пятисантиметровым слоем воды. Мы попытались закрыть главный кран подачи воды, но он был очень тугим, и когда Маркус неистово ударил по нему, я попытался сказать: «Нет, Маркус, не трогай НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ этот кран!». Маркус, который и так был взвинчен, выбежал на балкон и стал плакать, в связи с чем мне пришлось его утешать...

20 августа вы выступали на фестивале Monsters Of Rock в Донингтоне. Известный факт, что британские фэны не слишком жалуют незнакомые им группы, тем более, выступающие на разогреве…

КХ: Ну, мы не облажались. Мы поставили рядом со сценой пушку, заряженную навозной жижей, и когда зрители начинали бросать в нас дерьмом, мы отвечали тем же. А если серьезно, как только возникла опасность, что кто-то может пострадать, например, из-за брошенной бутылки, мы как раз вышли на сцену. Мы могли только надеяться на то, что англичане не будут вести себя также глупо, как в последние несколько лет проведения фестиваля. У нас еще был небольшой страх перед футбольными гимнами, которые так любит распевать английская публика на метал-концертах. Самое худшее, что я испытал в этом отношении, когда пара идиотов из фэн-клуба “Helloween/HSV” пришли на концерт с нацистской символикой. Если бы я об этом узнал заранее, я бы ни за что не позволил их пускать! Пускай организуют свой собственный дерьмовый фэн-клуб, у нас им делать нечего. Вообще, как только я вижу кого-то, использующего нацистскую символику, мне сразу хочется дать ему в морду!

У вас заключен контракт с мэйджор-лэйблом в США, плюс к этому вы находитесь под покровительством одного из самых мощных менеджеров на хард-роковой сцене – что это значит для группы уровня Helloween?

МК (смеется): То, что мы можем состричь немного капусты! Род Смоллвуд, наш менеджер, имеет огромный опыт, и поэтому заслужил большого уважения среди многих людей, которые не так-то просты в отношениях между собой. Конечно, мы только выигрываем от этого, как в случае с предстоящим мировым туром с Maiden, с которыми у нас один менеджмент.

Какие немецкие группы, на ваш взгляд, могут повторить успех Helloween в ближайшем будущем?

МВ: Ну, если ты меня спрашиваешь, я скажу – Rage. Мне очень нравится их последний альбом (‘Perfect Man’ – прим. kindman). Если они будут продолжать в том же духе, они смогут стать еще одной отличной немецкой группой. Также мне очень нравятся их тексты – темы, которые в них затронуты, очень близки мне. Еще вполне способны удивить всех Faithful Breath, которые сейчас переформировались в Risk и стали играть совсем другую музыку.

В свои 26 ты, Вайки, все еще молод, но уже добился много, о чем твои ровесники в других группах могут только мечтать. Ты можешь себе представить заниматься тем же самым спустя 10, 15 лет, или тебе все уже сильно надоест к этому времени?

МК: Ну, мы не собираемся поступать также, как многие другие группы, и играть концерты до одури. Для нас, по правде говоря, концерты не являются самоцелью. Нам, конечно, предстоит еще повариться в котле два-три года, чтобы выработать какое-то свое определенное отношение к тому, чего же мы хотим. И я думаю, нам это удастся сделать.

МВ: То, что мы делаем на данный момент, является некой субстанцией, которая не может существовать вечно. Но мне сейчас трудно представить, что у нас когда-нибудь пропадет желание делать музыку. Самым важным является то, что мы постоянно развиваемся как группа. Мы хотим использовать любое музыкальное направление, если мы считаем его интересным. Это может показаться странным, но вполне возможно, что на следующей пластинке ты услышишь песни в стиле Beatles или песни Helloween в симфонических аранжировках – кто знает. Очень скучно делать каждый раз одно и то же, мы не хотим повторяться ни в коем случае. Хотя и понятно, что рэгги и диско мы вряд ли будем играть.

За последний год вам пришлось дать изрядное количество интервью. Какой вопрос вас достал больше всего?

КХ (смеется): Как раз это вопрос и достал! О, нет…

Ты с ума сошел, мы не можем это напечатать!

КХ: Фигня, действительно. Ладно, вспомним что-то другое. Вопрос, который нас действительно достает – про нашу коммерциализацию. Что такое коммерческий успех?? Коммерчески успешным является группа, которая продает пластинки – да, это мы. Коммерция в негативном смысле, это когда большинство людей видят, что какая-то песня действительно усиленно продвигается на рынок, и тебя практически убеждают в необходимости стать фэном этой группы. Такие вещи мы, конечно, не станем делать никогда.

МК: Конечно, тебе нужно продавать пластинки, чтобы свести концы с концами, и было бы неплохо иметь представление о том, как это все будет продаваться. Но для нас это все не так уж важно. Со своей стороны я могу сказать, что больше вы не услышите от меня быстрых песен. Я уже практически все испробовал – сначала написал 'Savage', потом 'Livin' Ain't No Crime' с типично Хансеновской мелодикой и скоростью – думаю, этого достаточно.

МВ: Ну а я могу замолвить слово за 'Eagle Fly Free', в которой я попытался совместить скорость и нашу фирменную мелодичность. Я вряд ли что-либо еще сделаю в этом же ключе, поскольку все, что касается скорости, уже отражено в этой песне. Да и потом, мы же не думаем о том, чтобы сделать что-то такое, что привлекло бы внимание людей. Мы просто делаем то, что нам действительно нравится, и если это быстрый трек – почему бы нет, но для меня всегда важнее тематика песни.

Для меня тоже. Эта статья займет порядка четырех страниц, и наш издатель уже минут 20 как стоит надо мной с ножом, пытаясь добиться завершения подготовки этого материала. Однако, все, что было действительно необходимым осветить мы осветили, не так ли? Именно так.

Перевод: Kindman